Рифмы
Взгляд и нечто
- Еще не поздно…
- Финал и точка
- Upstairs
- Чужой дорогой не меряй путь
- Март
- Край зимы
- Занесло нас, совсем занесло...
- Ниже ста
- По медным проводам
- Одиночество
- Интернет
- Новый год
- Сетевым трибунам
- Сонет
- Время такое...
- Спираль
- Солнцеворот
- Дорога
- Наступающий...
- Музыкальная ирония
- Хороший
Пока над миром метут метели,
И дремлет март в ожиданье чуда,
Давайте попробуем сами сеять
Все то, чего нет на земле покуда…
Смешная затея в наш век циничный,
Почти забывший про честь и совесть,
Где каждым вызубрен на отлично
Урок, что чувства немного стоят.
Что ж, сей, но всходы пожать не пробуй:
Не вызреет семя мечты беспечной –
Разумное редко бывает добрым,
А доброе станет навряд ли вечным…
Так стоит ли рвать на груди рубаху
И клясться себе, что не вышло время:
Похоже, еще не родился пахарь,
Что вспашет землю под это семя…
Еще не сошлись грозовые тучи,
Что будут колос поить упругий,
Еще сквозь март не пробился лучик,
Еще бушуют ветра и вьюги…
Еще сугробы стоят в два роста,
Еще холодные светят звезды,
И нет обещаний, что будет просто,
Еще не время. – Еще не поздно…
Там, где в романе финал красивый-
Там лишь начало в подлунном мире.
Если, конечно, герои живы,
Если не всех их под нож пустили…
Пауза, выдох, момент, отсрочка –
Что бы вам авторы не говорили:
Там, где в романе финал и точка,
Новое просится «жили-были».
Долго ли, счастливо – кто их знает?
Автор, ну что же ты, ставь три точки:
Время закрытый финал взломает,
Быть обобщеньем судьба не хочет.
Словно архив, не спрессуешь в точку
Все «ненавидели» и «любили»,
Снова ложатся – за строчкой строчка –
Сложные чувства в слова простые.
Там, на бумаге, все очень просто:
Ворох клише и пустых метаний,
Вот вам ответы на все вопросы,
Правила, выводы, испытанья…
Как на ладони чужие судьбы,
Горе чужое, чужая совесть,
Медные – свадьбы, монеты, трубы…
Точка. Финал. Закрываем повесть.
Там, за обложкой закрытой, дышат,
Там все меняется ежечасно.
То, что их автор уже не слышит,
Вовсе не делает жизнь напрасной.
Вовсе не значит, что стало проще,
Что не нагрянет еще и снова
То, что в романе крылатый росчерк
В бойкий сюжет заложил основой.
«Как-то», «однажды» - отрывок краткий,
Сказка, рассказ, многотомник, сага…
Дум и метаний подстрочник гладкий
Странно так смотрится на бумаге…
Там, где в романе финал и точка,
Там лишь начало в подлунном мире.
Остановитесь на крайней строчке.
Вслушайтесь. Вдумайтесь. «Жили-были»…
Не пеняли на отвагу,
И ступенек не считали,
Поднимаясь шаг за шагом –
Выше, выше по спирали…
Мы здесь были?
Точно, были,
Это место мне знакомо.
Нас так било?
Вроде, било,
Так, и все же - по-другому.
Снова там же, только выше,
Та же пропасть под ногами,
Только вот уже не слышен
Эхом – дна достигший камень.
И когда-то, у подножья,
Знать не знали, что подъему
Нет конца, и быть не может, -
Только в бездну или в гору…
И беспечно каждым шагом
За собой мосты сжигая,
Мы с тобой шагали рядом,
Знать не зная, что витая
Это лестница, и снова –
Те же шаткие ступени,
Те же распри, те же споры,
И бесценные мгновенья…
Не оглядываясь наземь,
Уставая, спотыкаясь,
С каждым вздохом, с каждым часом, -
Выше, выше поднимались.
И в веселом безрассудстве
Не задумывались даже,
Что назад не будет спуска,
И как сверху падать страшно…
Мы порой почти срывались,
Но лишь крепче стали руки,
Не жалея и не каясь,
От разлуки до разлуки
По немыслимым ступеням,
Шатким, скользким и непрочным –
Друг мой, каждый шаг – бесценен,
Если он с тобою пройден.
Что же, дальше? Дай мне руку,
На двоих – одно паденье,
И единым сердца стуком –
Вверх ведущие ступени.
Чужой дорогой не меряй путь:
Чужая дорога ведет
Куда угодно, куда-нибудь,
Но только в обход, в обход...
Чужой дорогой не меряй путь,
Пусть даже она и прямей,
Но песни чужие в пути том поют, -
Иди по своей!
Чужой дорогой не меряй путь,
Пусть выверен каждый шаг,
Но только не твой, понимаешь, не твой:
Ведь ты же шагаешь не так!
Чужой дорогой не меряй путь,
Ведь каждый ее поворот
Судьбе не твоей предлагает свернуть,
И к цели чужой ведет...
Чужой дорогой не меряй путь,
Не стоит идти по ней:
В болотах чужих так обидно тонуть,
Чужих находить друзей...
Чужой дорогой не меряй путь,
Чужого добра и зла
Дорога чужая заставит хлебнуть,
Куда бы она ни вела...
Чужой дорогой не меряй путь:
Она - ног других стезя,
В конце той дороги другого ждут
Чужие тебе глаза.
В переулках и бульварах
Бродит март по тротуарам,
Поэтическим угаром
Кружит головы котам.
У него в ладонях льдинки,
У него в глазах смешинки,
И промокшие ботинки
Сушит он по вечерам.
Обронил февраль подкову
В переулке бестолковом,
Где любое может слово
Обернуться воробьем…
Вероятность нашей встречи
Где-то – больше, где-то – меньше,
И холодный синий вечер
Держит март за острие.
Да и то: такая малость
В зимней стуже затерялась,
И, наверное, усталость
В этот раз всему виной.
Или талый снег в ладонях:
Кто кого из нас не понял
В той бессмысленной погоне
За невнятной правотой…
Под звездой шального марта
Без одной минуты завтра,
Как расстеленная карта –
Безупречный небосвод.
Во вчера давай оставим
Все тревоги и печали,
И следы былых баталий,
И обид нелепый счет.
Где-то там – край зимы,
Небо дивной синевы,
И ветра под взглядом марта
Далеко не так сильны.
А здесь у нас все бело,
Все дороги замело,
Занесло к тебе пути:
Не проехать, не пройти.
Где ты, друг? Между нами -
Бури, грозы, цунами.
Все дороги, все пути -
Против нас, как ни крути.
А ветра, как назло,
Снегом бьются о стекло.
Это что ж, в такой мороз
Аж до марта быть нам врозь?
Без тебя долог день:
За окном гудит метель,
А в такие холода
Март далек, как никогда…
Где ты, друг? Между нами -
Бури, грозы, цунами.
Все дороги, все пути -
Против нас, как ни крути.
Мне б к тебе - да вот беда:
От дороги нет следа...
Нет дороги, ну и пусть -
Без дороги доберусь!
Где-то там, в центре вьюги
Наши встретятся руки,
И тогда за краем карт,
Может быть, проснется март.
И пускай между нами
Бури, грозы, цунами –
Нет дороги, нет пути,
По которым не пройти.
Занесло нас, совсем занесло...
Беспросветная кружит метель.
И почти позабыто тепло,
И до лета - семнадцать недель.
Занесло нас, совсем занесло...
Тесно жмутся друг к дружке дома,
И безликой метели назло
Я шепчу, что не вечна зима.
Только север гудит, как набат,
И дворы белоснежно-чисты:
Никуда не уйдут холода
От банальностей этих пустых.
Я опять почему-то один...
Где ты там? Возвращайся скорей!
Разожжем потеплее камин,
Сядем ужинать, сварим глинтвейн...
Занесло нас, совсем занесло...
За порогом скребется зима,
Одиноко стучится в стекло...
Слушай, может, нальем ей вина?
Какая блажь, какие мелочи...
Смотри, в наш край пришла весна:
Дрожит на циферблате стрелочкой,
Не опускаясь ниже ста.
А мы, и веря, и не веря ей,
Еще цепляясь за вчера,
Уже не меряем потерями
Ту жизнь, которая - игра.
Всю нашу блажь, все наши хлопоты -
В проем открытого окна.
Каким счастливым громким шепотом
Весь мир приветствует весна.
Идет походкою несмелою,
Но пишет с чистого листа,
В висках стучится, оголтелая,
Не опускаясь ниже ста...
Ты мне скажи, что с чувством станет,
Когда его упрячут в мысль?
Когда мысль выразят словами,
Совьют в значков нелепых нить…
Когда значки разложат в цифры,
В бесстрастный равнодушный код,
Когда модем погонит хриплый
По медным проводам его…
Скажи, что будет с этим чувством,
Когда его в конце пути
Свернет техническое буйство
В одно короткое "прости"?…
Одиночество - это зверь,
Серый-серый, на мягких лапах.
Ты урчанью его не верь:
Он до времени когти спрятал.
И твою убаюкав боль,
Так легко став твоей привычкой,
С изуродованной душой
Он играет как будто с птичкой.
Он ложится тебе на грудь
Покрывалом пушистым, теплым,
И уже нету сил вздохнуть,
И вонзаются в сердце когти.
Он растет из твоих потерь,
Из несбывшихся детских страхов.
Одиночество - это зверь,
Серый-серый, на мягких лапах…
Отчасти мы все существуем здесь,
Все те, кто зашел в Инет:
И те, для которых реал - это сеть,
И те, для которых - нет.
И те, для кого Деррида - закон,
И в каждой строке - Барт,
И те, кто совсем иным языком
На форумах говорят.
И каждый особость свою бережет,
Оставить свой тщится след:
И те, для которых "аффтар жжот",
И те, для которых нет.
И шутят, конечно же, о своем:
Кто рифмой, кто словом "превед":
И те, которые "пацталом",
И те, которые нет.
И те, чей статус – "пеши ишшо",
И те, чей – "кг/ам",
В депрессии кто, и кому хорошо,
В напряге и без проблем.
И тот, кто под звон виртуальных фанфар
Кого-то "апстену" бьет,
И тот, кто френдз-онли создал журнал,
И тот, кто открыто "жжот".
Кто пишет о главном, а кто - ни о чем,
Кто флудер, и кто молчун,
Кому-то здесь – площадь, кому-то - дом,
Вокзал, общежитие, чум.
Кому-то это, видать, с руки,
Но нам ли о том жалеть?
По наши скорбные плавники
Заброшена эта сеть.
Ах, какие дни выдались,
А из этих дней – выводы:
Ах, куда ни глянь – живопись,
Ах, куда ни кинь – выгода!
За что ни возьмись – спорится,
Что ни загадай – сбудется.
Крокодил, и тот – ловится,
А подчиненные – трудятся!
Каждый поворот – правильный,
Каждая тропа – торная,
И мотор, как есть, пламенный,
В общем, благодать полная!
Дни календаря – красные,
Ночи для стихов – белые,
Солнце – угадал – ясное,
Мандарины все – спелые.
Перечень чудес – в студию!
Елочка, зажгись! - Вот она!
Шарики на ней – круглые,
Новый год встречать – подано!
Как популярна эта спесь:
"Я говорю тебе, как есть,
А остальное – просто лесть,
Ушей отрада".
И каждый мнит, что только он
Священным правом наделен,
И, в пафосе своем смешон,
"Глаголит" правду.
Какая прелесть, посмотри:
Он то, что у тебя внутри
Получше, может быть, чем ты,
Как видно, знает.
Читатели чужих сердец,
О, каждый в этом деле спец,
Вот только, что прочел, мудрец
Не понимает.
Зато, приняв надменный вид,
С такой заботой сочинит,
Все, что тобой руководит,
Все, что тревожит.
И что он – лучший из друзей,
И что со стороны видней.
О, как в наивности своей
Они все схожи.
Ах, далеко ли до зимы?
Четыре шага по прямой…
Но если их пройдем не мы –
С нас спрос какой, с нас спрос какой?
Ах, далеко ли до любви?
Один аккорд, один куплет…
Но если песни не мои –
И спроса нет, и спроса нет…
Ах, далеко ли до тепла?
Одна мерцающая нить…
Но не в мою ладонь легла –
Меня ль винить, меня ль винить?
Ах, далеко ли до побед?
Лет пять сомнений и дорог…
Но коль пути и страхов нет -
Не впрок урок, не впрок урок…
Ах, далеко ли до себя?
Лишь выбор верного пути…
Но если выберу не я –
Не мне идти, не мне идти…
Ах, далеко ли до мечты?
Да как до радуги достать…
Но мы не строили мосты –
Не нам сжигать, не нам сжигать…
Ах, далеко ли? Далеко.
Но ложны краткие пути.
Я точно знаю: «Нелегко»
Не означает: «Не дойти».
Ах, далеко ли? Сколько есть –
Но приближает каждый шаг
Шальное «там» к смешному «здесь» -
Да будет так, да будет так…
Плачет декабрь: задержалась осень,
Мира порядок велик и сложен.
Я не скажу: «Ничего не бойся»:
Бойся. И делай, что делать должен.
Все мы – кто больше, кто меньше – звери:
Можно ль инстинкты сдержать в ладони?
Я не скажу, что не нужно верить.
Верь. Но все время про цену помни.
Время такое: решай – и быстро,
Лозунгов время – не время взглядов.
Я не скажу, что ни в чем нет смысла.
Есть. Для тебя – и для тех, кто рядом.
Но, с безрассудством мешая смелость,
Точно реши, что тебе дороже.
Я не скажу: «Ничего не делай».
Делай. Но прежде подумай все же.
Смутные дни – для иных забава,
А для иных и исход известен.
Я не скажу, что ты будешь правым:
Вряд ли. Но верю, что будешь честен.
Я – так уж есть – не люблю геройства,
Да и причин для геройства – тоже.
Я не скажу: «Ничего не бойся».
Бойся. И делай, что делать должен.
Нас время не способно научить:
Не потому, что книжек не читали,
А оттого, что вечно по спирали
Истории предписано кружить.
Пред каждым поколением в свой срок –
Одни и те же вечные задачи.
Пускай они звучат чуть-чуть иначе –
На то иной и времени виток.
И каждый раз неведомый итог
Все по местам, как прежде, расставляет,
Ведь молодость – так надо – не узнает,
А старость не способна на рывок.
Но где-то там незамкнута спираль,
И где-то нить внезапно перевьется.
Сорвется время - вечный календарь.
Все кончится. И снова все начнется.
Вновь на исходе год,
Короток зимний свет.
Скоро солнцеворот,
Скоро сойдет на нет
Блеклый холодный день,
Время на миг замрет.
Долог ли век людей:
Может, пришел черед?
Слабый неверный луч,
Древний бессмертный страх:
Взводит пружину ключ
На золотых часах.
Дрогнет небесный свод,
Вечности циферблат:
Новый запущен год,
Тонкой пружиной сжат.
Стрелок точёных ход,
Время держать ответ,
Верить: растает лед.
И не сдаваться тьме.
Верь, человечий род:
Правил иных нет.
Скоро солнцеворот:
Верь. И вернется свет.
Пыль на большой дороге,
Небо уходит в полдень…
Знаешь ли на пороге
Цену своей свободе?
Ради куска хлеба,
Ради глотка надежды, -
Знай, на плечах небо
Нет, не атланты держат.
Держат бессменно люди
Каждый – свои звезды,
Полной вдыхая грудью
Дальних миров воздух.
Каждый – свое счастье,
Каждый – свою повесть,
Но как же страшно взяться,
Страшно подать голос:
Где бы отныне не был,
Я с этих пор в ответе:
Это – мое небо.
Это – мои дети.
Это – моя правда,
Это – моя совесть,
Выбор, позор, награда,
Чувства, слова, голос.
Это – моя воля,
Вера, дела, тревоги.
Я своим шагом поднял
Пыль на большой дороге.
Может, из этой пыли –
Кто до конца знает? –
Сложат миры иные,
Радости и печали.
Может, в иное время
Станет она основой –
И обратится темой:
Музыкой или словом.
Может быть, станет песней –
Просто одной из многих,
Чтобы шагалось легче
С ней по большой дороге.
Наступающий – наступил,
У порога едва помешкав.
Уходящий к нам добрым был,
Так проводим его без спешки.
В уходящем пришлось вставать,
Да и падать случалось тоже.
Забывать, завершать, прощать,
Быть к себе и добрей, и строже.
В уходящем пришлось идти –
Потому, что не сдвинуть гору.
С кем-то было не по пути,
С кем-то – в ногу, а с кем-то – хором.
Уходящий лишал опор
И за воздух учил держаться.
Не вступать в бесполезный спор.
В безнадежном бою – сражаться.
В уходящем пришлось ходить –
По граблям, по углям, по краю.
Ненавидеть, терпеть, любить.
Выбирать – и тропу, и стаю.
Уходящий манил и звал,
Отвергал, предавал, был верен.
За улыбкой скрывал оскал,
Находился и был потерян…
Укреплял, оставлял без сил,
Разводил и сводил беспечно.
Уходящий… к нам добрым был.
По сравнению, да. Конечно.
…Наступающий, твой черед.
Зябнут пальцы и сердце скачет.
«Это лишь календарный год.
Он вообще ничего не значит».
Ничего – но не в этом суть.
Если встать – на границе, между…
«Наступающий… добрым будь.
…Верно, так и звучит надежда».
Дирижирует нами закат -
Половинками древней вселенной:
А ведь целыми были б стократ
Мы мудрей и сильней - непременно!
Было б проще и легче идти,
Было б все и светлей, и понятней:
Даже крайние точки пути
Целым стали бы в наших объятьях.
Отвлекись, дирижер, хоть на миг,
Дай нам слиться в единую ноту:
Тем, кто быть половинкой привык,
Целым стать ненадолго охота.
Ненадолго: на выдох и вдох,
До того, как уляжется солнце.
И аккордом среди синекдох
Прозвучать - что еще остается,
Если целое - только глоток,
Только шаг в непрерывном движенье, -
И влечет вновь мелодий поток,
Нам с другими готовя сближенье.
Как сложно нынче хорошим людям:
Хорошесть не принесут на блюде,
Хорошести надо добиться делом,
А это – путь для глухих и смелых.
Хороший – это когда со всеми:
В любом контексте и в каждой теме.
Иметь позицию – путь порочный:
Ты так не станешь хорошим точно.
Ведь кто-то будет всегда обижен,
А ты – хороший, ты, право, выше
Чужих метаний, печали, боли,
Чужое горе – оно не колет.
А если сам вдруг кого обидишь,
Зажмурься крепче: еще увидишь, -
И всей хорошести позолота
Сползет. Ну право же, неохота
Фигней нарушать безупречность вида –
Да сам виноват он в своих обидах!
Не сахарный – станет, глядишь, умнее.
Своя хорошесть стократ важнее.
Непросто нынче хорошим людям:
Их пусть извилист, их подвиг труден –
Лавировать щепкой в чужих потоках,
Где шумно. Весело. Одиноко.
В своей хорошести безупречной
Лишаться гласа, лишаться встречи…
Себя лишаться, плохого, злого –
Неправого. Честного. И прямого.
Ступай, хороший: мои фанфары
Срывают покровы с сентенций старых.
И я, так и быть, удержусь от ставок.
Ступай: услышать – особый навык.
Крис и круги по воде
- Всерьез
- Замок
- До ручки
- Можно
- Сквозняк
- Талиан
- Чудо
- Диалог
- Она
- Тайлер
- Маяки и миражи
Куда ведет
Дорог незримых полотно?
О чем поет,
Свиваясь в пряжу, волокно?..
На цвет, на звук –
Идти на ощупь, наугад,
Замкнулся круг
Наисмешнейшей из сонат…
Но время вспять,
Пространство на двоих - одно...
Кого искать,
И звать - кого?
И чуть дрожит,
Как нерв, натянутая нить.
За морок лжи
Кого и в чем теперь винить?
Одним глотком -
Все: и рубцы, и рубежи.
Жалеть о ком,
Чем дальше жить?
И новый вдох
Принадлежит ли, вправду, мне?
И в чем подвох?
И есть ли смысл - о цене?..
Но как, скажи...
Нелепый, в общем-то, вопрос.
Все - миражи…
А ты - всерьез.
Закрыты ворота, мост - до упора,
Стены тверды, и крепки запоры,
Предупреждаю: на башне - осадный флаг!
Ваши пассажи давно не новы,
Не подходите, право слово,
Вдруг Ваши действия я расценю не так?
В замке к осаде давно готовы,
Нет, я не лью кипяток и смолы,
Только зачем же лезть в неприемный день?
Ах, держитесь от стен подальше,
И не играйте тут Ваши марши:
Мне и свои-то слушать, признаться, лень...
И не маячьте, тут Вам не площадь,
А если Вы - человек хороший,
То возвращайтесь в один из погожих дней:
Если гроза уйдет на запад,
Если с фронтона не будет капать,
Я Вам экскурсию сам проведу по ней.
Слушай, да хватит уже там мокнуть:
Не открываются эти окна,
То, что за ними - давно уже не камин.
Вон, посмотри, ведь есть дорога,
Метров пятьсот - совсем немного:
Там будет замок, открытый, и не один.
Эхо в пустынных коридорах,
Что за демарши в эту пору?
Здесь только кошки скребутся, и то - не вдруг...
Да стая страхов в дымоходе,
По-одному они не ходят,
Да и вообще - не ходят: стоят вокруг.
Чьи же шаги, и чье - дыханье?
Паузы в знаках препинанья:
Кто и кому преподал какой урок?
Глупый, нелепый, странный случай:
Кто и когда тебе выковал ключик,
Кто и когда в эту дверь врубил замок?!
Ты знаешь, мне снилось
Ерунды много разной…
И думалось, мнилось:
Бессмысленно все и напрасно.
И знаешь, к рассвету,
Когда побледнели звезды,
Я, в общем, поверил в это…
И что исправлять – поздно.
Но хмурое утро
Пришло, разлилось внезапно,
И голос, знакомый смутно,
Шепнул, что настало завтра.
И правда ведь, вроде...
Не знаю, как в это верить.
Ну, спишем на сбой в погоде
Попытку дойти до двери…
Точнее – до ручки…
В любом из возможных смыслов.
А там, за окном – ни тучки…
И радуга коромыслом.
Ограничивают свободу:
Кормят кашей, забрали мячик,
Я рыдаю, ведь кто в два года
Знает, что мужчина не плачет.
Пять. Разбита коленка. Больно.
Носом при папе хлюпать стыдно.
Ну и подумаешь, что до крови.
Я большой уже. Я мужчина.
Семь. Нечестно! И пусть не верят.
На обиженных возят воду.
Шорох, скрип приоткрытой двери…
Я не плачу. Я злой и гордый.
Десять. Радуга на ресницах.
Где ты, обещанный страх-и-трепет?
Вот, что чувствуют в небе птицы…
Это не слезы – солнце слепит.
Вдох. Мне опять и опять двенадцать…
Полночь, наверное. Или полдень.
Кажется, я разучился плакать.
Да и вообще ни на что не годен.
Время, тягучее, как резина,
Время, прыгучее, словно мячик…
Форма и суть не всегда едины…
Я не ребенок уже. Не плачу.
Перевернуть поскорей страницу.
Строчки смешные плывут и пляшут.
Просто… соринка… бревно… ресница!
Нет, говорю. И не думал даже.
Свечки… На торте. Не эти свечи.
Да, спасибо, год был… что надо…
А интересно, было б легче..?
Мне шестнадцать… И ты… ты рядом.
Восемнадцать. Крошится время,
И внутри, и снаружи – слякоть.
Сколько ж можно… На самом деле…
Ведь давно разучился плакать…
Двадцать. И можно семь струн на сдачу?
Сам виноват. «Виноватых бьют»…
Знаешь ли, в двадцать уже не плачут.
В двадцать… да как и всегда: поют.
Нет, я рехнулся совсем, иначе…
Каждое слово дается сложно…
Тридцать… А я, как ребенок, плачу…
Я… я большой уже… Я… мне можно.
Оказалось на деле:
Не замкнут круг.
И мечты полетели –
Внезапно, вдруг,
Сквозняком выметаясь
Из всех щелей;
Был чарующ их танец,
Был пульс быстрей,
Чем положено:
В общем-то, без причин…
Это было бы ложью,
Когда б ничьи
Не касались руки
Моей судьбы;
Хорошо б – от скуки:
Я понял бы…
Но когда вот так –
Без причин совсем…
Лишь бессонный мрак
Шелестит: «Зачем?»
Темнота не верит…
Я тоже, но…
Где-то были двери…
Не так давно…
Я еще их помню,
И то, что – за…
Только память ноет
И жжет глаза.
Много проще закрыться
На все замки,
Только снится
Всем правилам вопреки,
Все замкам, запретам,
Мольбам пустым –
Но не скажешь памяти:
Отпусти!
И спираль сжимается,
Как удав:
Сколько можно каяться,
Что не прав?
И минуты дОроги,
Но виток
Новый брошен под ноги,
Как упрек.
Все равно не вырваться:
Круг, спираль –
Безысходно замкнуты,
Как ни жаль.
Задыхаться, в прошлое
Дверь открыв…
Проверять хорошее
На разрыв…
Безотчетно прятаться
От любви…
Если кто-то хватится –
Вытрави…
Отчего-то кажется:
Здесь тупик.
И слова не вяжутся:
Да, отвык.
А учиться заново –
Как, чему?
Вы, возможно правы, но…
Не пойму…
Не уйдешь, не скроешься,
Это ложь:
Если остановишься –
Упадешь…
Мысли разбегаются…
Выдох. Вдох.
И с собой не справиться…
В чем подвох?
Но спираль сжимается,
Вдох кроша…
А из круга вырвешься –
Чем дышать?
Как забыть? И надо ли –
Забывать?
Август. Звезды падают.
Надо встать.
Не сбежать, не спрятаться –
Дверь открыть.
Свечкой время плавится.
Пляшет нить.
Дверь открыть, зажмуриться…
Идиот…
Вдох. Сквозняк беснуется…
Выход… Вход?
Здесь все знакомы и все не те
Лица и коридоры…
Дело, как водится, не в судьбе -
Дело лишь в тех, которые…
Ты! Не верится до сих пор…
Что ж, посмотрю в глаза.
Не начинай этот разговор:
Ты уже все сказал.
Это ведь только любовь слепа, -
Ненависть видит грязь.
Я раздавлю тебя, как клопа.
Сволочь. Подонок. Мразь.
Если б ты даже спасал семью –
Слышишь?! – такой ценой…
Шпагу. Заткнись. Я тебя убью.
Вместе с твоей виной.
Походя, в жалкой борьбе за власть,
Ради чего, скажи?!
Да как рука твоя поднялась…
Как?! …Как ты с этим жил?
Как я не видел, не разглядел…
Рядом, в глаза, в упор?
Ты ведь на собственный клан посмел
Вечный навлечь позор.
Ты ведь семью свою… Их за что?!
Дети… Ведь им же жить…
Что твоим внукам сказать потом,
Чем это можно смыть?
Ярость – холодная, как огонь:
Тот, что уже обжег,
Схлынув волной, оставляет соль –
Чтоб не забыть ожог.
Я не забуду. Твоя вина -
Только и лишь твоя.
Хватит, хлебнули ее сполна
Те, кто любил тебя.
Кто до сих пор, вопреки всему…
Им и принадлежит
Больше не нужная никому
Мерзкая твоя жизнь.
Мне с собой-то не разобраться,
А сложить из осколков мир…
Я узнал тебя, слово «счастье» -
Ненадежный, цветной пунктир...
Как, когда, из каких мелодий,
Чьих улыбок, слов, рук и дел…
Не мечтал… А оно выходит…
Не надеялся… Не… хотел?
Иллюзорное, как дорожка
По воде от шальной луны…
Или?.. Страшно еще… немножко, -
И ладони надежд полны.
Я не знаю, что делать с ними:
Не учился, не думал, не…
Но под пальцами тает иней,
Как намек, как обет весне…
Это люди – не время – лечат…
Благодарность – не долг, но Вам…
А в ответ мне: «Я лишь диспетчер:
Я слежу. Ты взлетаешь сам.»
Сам… Но знаете, сколько нужно
Сил чужих, и тревог, и дел,
Чтоб машина была послушной,
Чтобы «просто» пилот взлетел…
Чтобы просто… Бывает счастье
Не в заслугу и не в упрек?..
Чтоб весне распахнуться настежь:
Не зиме вопреки, не в долг…
Чтобы просто… Набросок беглый…
Свой… Откуда? Ведь знать не знал…
Ведь и лист – далеко не белый…
Да и красок не выбирал…
Но один к одному осколки –
Не мозаика, нет… Витраж…
А казалось: в руках есть только
Не заточенный карандаш.
Твердый грифель и сеть царапин –
Там, где серый не вышел след;
Пара бурых невнятных пятен –
Ведь осколков без граней нет…
Так откуда – пускай чуть зыбкий,
Но цветной и прозрачный свет?
Теплый, ласковый, как улыбка…
И… и нужен ли мне ответ?
Если вот оно – это чудо,
Здесь. Сейчас. И не мне судить…
Я не спрашиваю: «Откуда?»,
Я прошу лишь не уходить…
- В этом мире нет
Ничего другого:
Только тьма и свет,
Тишина и слово…
И из них одних
Можно по крупицам
Собирать своих:
Голоса и лица…
- Понимаешь, есть
Все на свете этом,
И начал всех песнь
Между тьмой и светом.
Можно выбирать
Каждый миг из сотни,
Можно проживать
Жизнь… А можно портить…
- Выбор – это бред,
Миф о доброй воле:
Можно выбрать свет –
Или тьму: не боле.
Что тут выбирать:
Честь равна потерям.
Нужно просто знать,
Но наивно – верить…
- Выбор – это жизнь:
Каждый шаг и вздох твой,
Не покрасишь их
Только в черный…
Жизнь не прошагать
Только в белом…
Можно просто знать…
Легче – знать и верить.
- Вера – это яд
И надежды морок,
Проще проверять
Каждый шаг и шорох.
Ведь удар всегда –
Только в спину.
Верить… Можно, да…
Но нужны причины.
- Вера – лишь аванс:
Не вердикт, не вывод…
Без надежды нас
Даже жизнь покинет…
Верить или нет –
Выбор сердца:
Что собой согреть,
Чем согреться...
- Выбора здесь нет:
Делай то, что должен.
Греться или греть –
Не одно и то же.
Раздавать – а что
С этим дальше будет,
Дело не мое –
Там рассудят…
- Суд всегда в тебе,
И расплата тоже:
Где по всем счетам –
Только должен…
Не свести, поверь,
Эти счеты.
Из одних потерь –
Вой, не ноты.
- Из одних побед –
Гимн, не чувство…
Если долга нет –
Не вернуться.
Не идти на зов,
В дождь не мокнуть…
Долга нет – и все…
Лечь и сдохнуть.
- Можно долгом жить –
Только долгом…
Эти миражи
Не прослужат долго.
Брать из пустоты
Нечего и нечем…
Не бездонный ты –
Даже долг конечен.
- Если даже долг –
Значит, сколько хватит…
Лишь один итог
У счетов в оплате.
Только погасить -
И не оправданье
То, что нечем жить,
То, что все отдам я…
- Приговор себе –
Как на шее камень,
Мы счета судьбе
Выставляем сами…
Можно жизнь за год
Вычерпать до вздоха…
Греть бескрайний лед,
Ждать в любви подвоха…
Все равно, как жить:
Долгом или верой,
Будет пестрой жизнь,
Или грязно-серой…
Все равно итог –
Все счета в оплате,
Но поверь мне, долг
Жизни не охватит.
Никаким счетам
Не доверишь это:
Взгляд глаза в глаза,
То, что сердцем спето,
То, что лишь двоим
Без счетов понятно,
То, как брать самим –
И давать приятно…
То, что все одно –
И любовь, и вера,
То, что без долгов
Больше можно сделать…
Знаешь, в мире есть
Все: и боль, и счастье…
В жизни этой, здесь,
Будет все случаться.
Можно проскочить –
И прожить возможно,
Верить и любить –
И легко, и сложно…
Можно только брать,
Можно отдавать лишь…
Можно твердо знать,
Что взаймы – и платишь…
Можно… просто жить,
Счет не выставляя.
Выбирать – и быть.
Жизнь – она такая…
Я не хочу ни минуты об этом знать,
Только неведенье, право, ничем не лучше…
Ты где-то там сражался со злом опять, -
Так вам, мужчинам, от века зачем-то нужно.
Так же, как нам нужна – кроме клятв и слов,
Вера, что есть на жестокость еще управа:
Кто-то спасет – просто так, потому что зло
Ни побеждать, ни царить не имеет права.
Не отвернется: дело, мол, не мое,
И не пройдет трусливо быстрее мимо.
Не оттого, что планы есть на нее,
А потому, что защитник, герой, мужчина.
Не потому, что неведом холодный страх,
А оттого, что бездействовать в этом стыдно,
Ты где-то там шагаешь с мечом в руках –
И отползает подлости злая гидра.
Я понимаю: ты просто один из них –
Тех, про кого мы так гордо твердим: «мужчины»,
Но так легко признавать это все в других,
Так тяжело отпускать на войну любимых…
Я не хочу ни минуты об этом знать:
Зло стоголово – и с ним не тебе сражаться…
Подвиг мой прост и ужасен: тебя отпускать,
Ждать и хранить – чтобы было, куда возвращаться.
Биться со злом – каждодневный тяжелый труд…
Если тебе это правда зачем-то надо,
Знай – просто знай, что тебя очень дома ждут.
Просто вернись – мне нужно иной награды.
Все на свете проходит, Райн.
Так, иначе ли - лечит время...
Нет, твоих мне не нужно тайн:
Мне одной удержать бы бремя...
Я, прости, не способен ждать
Ни единой минутой дольше...
Я... не то чтобы мир менять...
Но и жить не могу так больше.
Знаешь, эти шестнадцать лет...
Пусть за каждый они ответят.
Справедливости в мире нет...
Мы с тобою давно не дети.
Это, знаешь, моя страна...
И твоя, между прочим, тоже.
И в руках коль таких она -
Швесс с ним, с именем: честь дороже.
Без тебя ли, с тобой ли, Крис...
Выбор - мой. Слышишь? Мой. И точка.
Не за этим прошу: "вернись" -
Не за этим. Я знаю точно.
Просто хватит уже потерь.
Всем: и нам, и тебе - довольно.
Честь - не просто красивый зверь
На гербе - чтобы спать спокойно.
Или пусть за тобой уйдет
То, во что я рискую верить.
К швессу, Кристэль, такой комфорт:
Эти цены, долги и меры!
Знаешь, если позволить раз,
Если их не призвать к ответу -
Кто, каких нам гарантий даст,
Что опять не случится это?
Что возможны и суд, и честь...
И кричать - слышишь - нужно в голос.
Верю я: на Тарланде есть
Что-то... Что-то сильней, чем подлость.
...Или нет. И тогда - прости,
Что втянул тебя в глупость эту.
Я не встану на полпути.
Им нельзя одержать победу.
Им нельзя, понимаешь ты?!
Или мне невозможно с этим.
Выбор сделан, я сжег мосты.
Я, они ли... Мы все - в ответе.
- Кругом – не маяки, а миражи…
Скажите, что со мною происходит?
- Дыши, не бойся – происходит жизнь.
- Похоже, я к ней как-то… не пригоден…
- По-моему, годишься в самый раз:
И точно уж никак не меньше прочих.
- Но что же бьет она не в бровь, а в глаз?..
- Так ей же невдомек, чего ты хочешь.
- Мне самому, признаться, невдомек.
- А за тебя, считаешь, кто-то знает?...
- Хм… Чувство, что не выучил урок…
- И что ответом *я* располагаю?
- Но кто-то же… Куда за ним идти?
За правилом… Ну, то есть, за ответом?
- Куда-нибудь. По своему пути.
Но верно, ты немного не об этом?
- Я, знаете, представил – и туда
Не сунусь ни за что по доброй воле…
- И что там так пугает?
- Ерунда…
- …Ужасная?.. …Так сходим вместе, что ли…
- …Здесь холодно, здесь страшно и темно,
И нет перил, и крошатся ступеньки, -
Но где-то там, чуть выше, есть окно,
И солнца луч лежит пятном на стенке.
Он – знаю – через пару этажей
Над головой сверкнет веселым бликом…
Два этажа… Но сил-то нет уже –
И как же здесь невыносимо тихо…
Ни выдоха, ни шороха шагов –
И, верно слово скажешь – не услышать…
Да и, быть может, в мире нету слов…
Нет ничего. Ни здесь, ни там… Ни выше…
- Давай проверим. Может статься, там,
Над крышей, будет небо. А окошко…
Его ты прорубить попробуй сам –
Пора дорогу осветить немножко.
- Мне думается, здесь… не нужен свет.
- Кому не нужен?
- Никому, уверен:
Здесь не ходили люди столько лет…
- Но раз уж мы пришли, давай проверим.
- …Здесь… Здесь все по-другому… Может быть,
Когда светлее, просто все иначе…
И я ведь так старался все забыть…
- Дыши. И понимай, о чем ты плачешь.
- Там есть окно, на пару этажей
Повыше. …Но и здесь ведь тоже было…
Когда-то… И не помнится уже.
И… И взялись откуда силы?
- Да вот взялись. На что употребишь?
- Вообще… здесь не мешало бы прибраться…
- Ну да, гостей в бардак не пригласишь…
- Или придется долго извиняться.
…Здесь… Знаете… Хотя, не знаю сам:
Здесь странно. Хорошо. И непривычно.
И шторы – как на яхте паруса…
И в море… очень хочется…
- Отлично.
- А там, над нами, есть еще чердак.
В нем много любопытного, пожалуй.
Но, правда, не такой, как здесь, бардак.
Хотя хранится, скажем так, немало…
И лесенка, что прямо с чердака
Ведет на крышу, как дорога в небо.
Она еще завалена пока:
На крыше я лет сто, признаться, не был…
- А хочется?
- … На крыше хорошо:
С нее пускают змеев и модели…
И я бы прям сейчас туда пошел…
Но вряд ли быстро доберусь до цели.
- Да ну? Всего-то пару этажей.
- Еще чердак.
- И лесенка, и двери.
- Так я пойду?...
- Давай иди уже:
Дорогу в небо как же не проверить?
- …А сверху маяки и миражи –
Лишь точки на маршруте, не итоги…
Со мною, верно, происходит жизнь –
И мне впервые с нею по дороге.
Тарланд и небо над ним
- Здравствуй, город
- Тэрайнэн
- Бумажный самолетик
- Притяженье
- За надежность! :)
Там, за окном, то льет, то сыпет,
С охрой белила мешает вечер.
Этот октябрь еще не выпит:
В нем еще будут дожди и встречи.
Где-то - багрянец почти театральный,
Золотом где-то город увенчан.
На полосе – продрогший лайнер:
Росчерк, мгновенье, вплетенное в вечность.
Там, наверху – ни дождя, ни снега,
Солнце горит в хвостовом оперенье...
Миг – тот, что следует после разбега, -
Необратимый, как смерть и рожденье.
Вновь серебристой иглою прошиты
Ситец и шелк неоглядных далей,
Как узелки на небесных нитях,
Аэропорты чужие тают…
Там, на земле, непогода снова,
Кажется, снег этот мокрый – вечен…
Мир уложился в четыре слова,
Что нам в эфир обронил диспетчер.
Замер, нахохлившись птицей, лайнер,
Смолкли турбины, и спят приборы…
На лобовом - мокрый лист… Случайность?
Или приветствие? Здравствуй, город.
Правда. Название не случайно.
Тот уговор про мои самолеты…
Да, эти крылья – твои, Райнэ,
Пусть и послушны другим пилотам.
Да, могли бы работать вместе.
Что там гадать, кем бы был и не был…
Просто другой… пилот… друг… тестер…
Крылья мои приучает к небу.
Нет, вас сравнивать – просто глупо.
Нет, ни в том, ни в другом, но знаешь…
Просто "Терайнен" зовется группа,
Будто в ней тестером *ты* летаешь.
Будто… Да что там… О чем я, право.
Просто хотелось… не знаю даже…
Ладно, не будем. Мечты – отрава.
Вот, протестируй хоть тот… бумажный.
Есть в ладонях-крыльях трепетное что-то,
Или ненароком пробудилось детство…
Ты и правда строишь чудо-самолеты.
Я – и правда летчик… если приглядеться.
Если… Слишком много всяких разных «если»…
Он не выполнимый – этот ряд условий.
Много уравнений есть поинтересней…
Пусть бы и сложнее… но с решеньем, что ли…
Кстати, о решеньях… Это правда чудо.
У меня и прежде не было сомнений
В том, что ты такие вещи строить будешь:
Авиа-искусство, сказка, вдохновенье…
Знаешь, этот абрис выверен до ноты:
Как живая, в небо просится машина.
Знаешь, эти крылья – песня, гимн полету,
И повадки птичьи, а полет – стрижиный…
Я бы сам, как в омут, – в эту окрыленность:
В чем-то ведь паденье родственно полету.
Но чужой рукою не напишешь повесть,
Да и падать, в общем, не к лицу пилоту…
То, о чем мечталось, но сбылось иначе,
Или то, что вовсе в жизни не случилось…
Примиренье с прошлым – сложная задача,
Если сам к себе вдруг попадешь в немилость.
В примиренье с прошлым слишком много фальши…
«Если бы» шальное глухо в сердце бьется.
Что, скажи, с ним делать в этом настоящем?
Без него, по правде, что мне остается?
Если из обоймы вылетел однажды,
Возвращаться снова – та еще забота…
У меня в ладонях самолет бумажный,
Да и этот тоже – не твоей работы…
Нам с рассветом пора в полет:
Наши птицы не спят ночами,
Передышки не знает порт
Яхт с воздушными парусами…
Как живой, самолет вздохнет,
Запоют про полет турбины.
Знаю, небо уже нас ждет:
Небо любит твои машины…
Пусть лежит на крыле туман –
Серебристая дань рассвету.
Эти морось и хмарь – обман:
Наверху ведь все время лето.
И машина пойдет на взлет,
Под крылом замелькают крыши,
Станет точкой аэропорт,
Звезды низкие станут ближе…
Мы встречаем рассвет в гостях,
Славя солнце в его стихии.
Кто-то бережный на руках
Нас несет, подхватив под крылья.
Где-то там далеко меня
Ждут с тревогами и делами,
А пока все заботы дня
Скрыты белыми облаками.
До посадки – когда земли
Невесомо коснутся шасси –
Эти крылья – они мои,
Я лечу – и полет прекрасен.
Шумный, суетный встретит порт,
Полоса пробежит огнями,
В снах мне явится самолет –
Что курлычет и в небо манит.
Я не спорю: уже давно
Мне закон всех крылатых ведом:
Притяженье земли сильно,
Но сильней притяженье неба.
Так и было, я не обману,
Но в одно прославленное утро
Полотно на рейки натянул
Первый в мире авиаконструктор.
Авиатор, счастлив твой удел,
Ведь чуть позже, времени не тратя,
Прям с обрыва, скажем так, взлетел
Самый первый летчик-испытатель.
Нам прогресс технический принес
Алюминий, пластик и резину,
Чтобы выше в небо вознеслось
Это чудо: с крыльями машина...
С небом надо говорить всерьез:
Небо не простит неосторожность.
Поднимайте самый главный тост:
За тебя, конструктор, за надежность!
За нервюры, крылья и мотор,
Элероны, шасси и турбины,
И за тех, кто дарит нам простор:
Тех, с кем страстью мы живем единой!
И поныне вы - творцы чудес,
И доныне грезим мы полетом.
В общем, хватит пафосных словес:
Ну кого ж еще любить пилотам?
Герои лирические и не очень
- Север
- Вероятно, это так…
- В моем сердце - весна
- Как ты там?
- Небыль
- Ночь для меланхолий
- И это пройдет
- Ни о чем меня не спрашивай…
- Это просто снег
- С изнанки
- Поединок «Финрода» с «Сауроном»
- Тариэл
- За перевалом
Снова холодный ветер
Смерчем над головой.
Наши взрослеют дети
Быстрее, чем мы с тобой.
Колется слово "север"
Снежинкою, что не тает,
Если во что и верил, –
Правда – она иная.
Если о чем и помнил,
Разве оно стоит
Невнятной тупой боли,
Снежинки в моей ладони?
Вероятно, это так…
Ты прости меня: возможно,
Это больно, это сложно, -
Вероятно, это так…
Ты прости: все годы эти
Никого на этом свете
Ближе не было, и нет…
Ты прости, но так случилось:
Видно, что-то изменилось,
Или впали мы в немилость
У каких-то Высших Сил…
Что случилось? Рвутся строчки,
Значит, надо ставить точку,
Значит, снова в одиночку
Каждому из нас шагать…
И простор, как дымка, легок,
Широка лежит дорога,
Пусть над ней звенит тревога, –
Что ж, пустяк…
Но не лучше ль нам тропинку,
Да по ней идти в обнимку,
И делить на половинки
Каждый шаг?…
В моем сердце - весна,
И пускай говорят,
Что еще час назад полон боли был взгляд, -
В моем сердце весна,
Мерзлой корочкой - треснувший лед...
В моем сердце - весна...
Не твоя ли рука
Невзначай по какой-то струне провела?
В моем сердце весна...
Погоди, ты запомнил аккорд?
В моем сердце - весна,
В моем сердце - грачи,
И березовый сок частым пульсом стучит.
В моем сердце весна,
А вчерашние вьюги - не в счет.
Как ты там? Я скучаю очень,
Так, что впору писать сонеты...
Я терпеть не могу их, впрочем.
Впрочем... Чушь, я ведь не об этом.
Как ты там? Там другое море?
Ветер, солнце, деревья, травы?
Это все там прекрасней, что ли?..
Что ж я все не о том-то, право?
Как ты там? Как ты там, ты слышишь?!
Докричаться... Я знаю: глупо.
Вот он, крик весь: пустые вирши,
А до тебя... До тебя - ни звука!
Как ты там? Задержалась осень:
Ждет чего-то и дни листает.
Так и я: задаю вопросы
В пустоту... А зачем - не знаю.
Как ты там? Мне опять не спится,
Вязнут в струнах слова и ноты...
Небо режут морские птицы,
И бегут буруны от борта...
Небыль, птица белая,
Расправляй крыло…
Что же, что мы делаем,
И кому назло?
Небыль… Ветер западный
Солонее слез,
Как ответ угаданный
На немой вопрос…
Небыль… Ветер северный
Холоден и чист,
И листву осеннюю
Полосует хлыст…
Небыль… Это ведь восток
Ужасом дышал…
Отчего же боль в свой срок
С запада пришла?
Небыль, птица белая,
Путь тебе – на юг…
Я надежду временно
Выпущу из рук…
Небыль, птица светлая,
Одинока высь…
Ты порой рассветною
Былью обернись…
Ветер, как далекий голос,
Месяц – яблочною долькой…
Я ничуть не беспокоюсь,
Нет… И не тревожусь… Только…
Только знаешь, ночь такая –
Для внезапных меланхолий.
И от края, и до края –
Только небо, только поле.
И от нас до горизонта
Что на запад, что на север –
Черных бархат – небо – звезды,
Черный бархат – поле – клевер…
Рисовать – но для пейзажа
Маловато, верно, света…
Эту ночь не перескажешь,
Или нужно быть поэтом…
То ли поле отражалось,
Как в реке, в высоком небе,
То ли звезды, осыпаясь,
Превращались в белый клевер…
Только, в самом деле, знаешь,
Сколько глаз хватает – словно…
Словно по небу шагаешь:
Искры – белое на черном.
Или как зимой в метели,
Что костер дыханьем тушит…
Или… Что я, в самом деле?
Это только бред… Не слушай.
Дни, как снежинки, кружат в хороводе,
В снежной метели кончается год,
Но и метель, и зима – все проходит -
Друг, все проходит, и это пройдет.
Зимнее море, холодное море,
За ночь на снасти лег корочкой лед,
Только не вечно соленое горе -
Друг, все проходит, и это пройдет.
Влажные ветры, тревожные ветры,
Ненастоящий, бескрылый полет…
Есть ли резон в бесполезных советах?
Но, друг, все проходит, и это пройдет.
Ни о чем меня не спрашивай:
Что смогу тебе ответить?
Отголоском дня вчерашнего
Дует с моря южный ветер.
Ни о чем мне не рассказывай:
Эта боль меня не трогает.
Вновь у нас дороги разные,
Так иди своей дорогой.
Не зови: я знаю, голос твой
Мне давно уже мерещится,
Я не трачу время попусту
На безумной этой лестнице.
Знаешь, мне туда, к закату…
Почему там сверху – пропасть?
И срываются куда-то
То ли - звезды, то ли – слезы.
Почему ступени стали
Бесконечным скользким склоном?
Почему цвета пропали…
Где здесь верх – в какую сторону?
Не держи – здесь все изломано,
Наизнанку мир весь вывернут…
Пусть твои дороги – торные,
А мои – уже не выведут…
Отпусти: твоей дорогою
Мне идти уже немыслимо…
Ты – моей? Да глянь же под ноги!
Чем дорога эта выстлана!
Посмотри, здесь звезды угольем
Раскаленным под ногами…
Все, о чем когда-то думалось –
Сонм теней за каждым камнем…
Уходи… Тебе не место здесь:
Все, что было ценно – роздано.
Там… еще есть где-то лестница…
Та, что не от звезд, а к звездам…
Под ногами мир качается…
Бездна – в пламенном узоре…
Что?.. Еще раз… Отражается?..
Под ногами… это – море?!
Режет эхом каждое слово,
И ветра, как правда, суровы,
И сильней сжимают оковы
Лет, прошлых лет…
Лгут слова, молчание ложно,
Глупое свидание с прошлым…
Это просто снег…
А в начале, помнишь, в начале
Музыкой прибои звучали,
О просторах чайки кричали
Вслед, нам вслед…
Оттого ли наши тревоги,
Что зима уже на пороге?
Это просто снег…
А когда-то, помнишь, когда-то
Были наши кони крылаты,
И сулили грома раскаты
Свет, лишь свет…
Беды наши, наши заботы,
И в груди холодное что-то –
Это просто снег…
А весною, слышишь, весною
С талой потемневшей водою
Горести нелепые смоет -
Нет их, нет…
Ссоры наши, наши печали –
Это все весною растает, -
Это просто снег…
Я не плачу. Взять себя за шиворот,
Не совсем удобно, ну и пусть,
Потрясти и наизнанку вывернуть,
А не то, пожалуй, я сорвусь.
В вывернутом этом состоянии
Очень любопытно посмотреть
На свои дешевые страдания,
На пустую эту круговерть.
И понять: все, в сущности – томление
Наших душ и суета сует,
Совесть, честь, надежды, убеждения –
Ничего такого просто нет.
Все они у нас – по эту сторону,
Все с изнанки шито быстрым швом,
Это вот - уже немножко порвано,
И заплатка новая – на том.
Кое-что поверх уже прострочено,
Кое-что – распорото давно,
Тут, мой друг, такое наворочено,
Как все это терпит полотно?
Я затее этой ослепительной
Честно говоря, и сам не рад:
Мне увы, не разобраться с нитями…
Кто бы меня вывернул назад?
- Безразличие миром владеет,
И иных вам не нужно оков:
Зло и подлость намного сильнее.
Оглянись: мир таков. Мир таков.
- Мир таков. Не признать было б ложью,
Есть лишь разница в несколько слов…
Я достаточно в мире сем прожил,
Чтоб сказать: мир не только таков.
- Биться с мраком – пустое занятье:
Зло повергнет лишь большее зло.
На проклятье ответ – лишь проклятье:
Не поддержка, не свет, не добро…
- Биться с мраком под силу лишь свету,
И, на подлости ставя клеймо,
Прекрати вековую вендетту:
Зло повергнет себя и само.
- Все бессмысленно, все непреложно:
Зуб за зуб, глаз за глаз, жизнь за жизнь.
Этот круг разорвать невозможно,
Как ни бейся и как ни молись…
- Если силы достанет на это:
Мимо чьей-то беды не пройти, -
Помоги: нет иного ответа
Злу. И нету иного пути.
- Этот путь твой – в ночи по болотам,
Никуда, ни к чему не ведет.
И пока ты спасаешь кого-то,
Где-то кто-то другого убьет.
- Было б глупо искать оправданье
В том, что всем не сумеешь помочь.
В мире этом довольно страданий,
Чтоб не пробовать их превозмочь.
- Зло коварством и подлостью душит,
Бьет предательством ловко под дых,
Мир жесток – и черствы ваши души,
Боль чужая не трогает их.
- Много боли – и ярости много
В этом мире и в душах у нас,
Просто легче: не знать и не трогать,
Если сам обжигался хоть раз.
- Легкий путь вам обычно по нраву:
Не противиться, сдаться, сбежать.
Зло – наркотик, и подлость – отрава:
Раз попробовал – не избежать.
- Легкий путь выбирает не всякий,
Можно яд до глотка распознать…
Зло сильно, зло готово к атаке,
Но есть воля, есть долг – устоять.
- Устоять перед этой лавиной
Покамест ни один не сумел.
Лишь бесславно, бессмысленно сгинуть –
Вот твой выбор, твой жалкий удел.
- Жалок тот, кто ничем не гнушаясь,
Предает. Не других – сам себя.
Подлость – яд. Этот яд разрушает.
Не других – разрушает тебя.
- Разрушает беспечные души
Тех, кто верит в добро или свет!
Хватит, нолдо. Довольно я слушал.
Обречен ты. Спасения нет.
- Знаешь сам: зла сильнее любого
Дружба, вера, любовь и тепло.
С ними вы воевать не готовы,
И убьешь ты меня – не добро.
- Ты сказал, а не я. Выбор сделан.
Там увидим, что сгинет с тобой…
Унесите. Вот этого… Тело...
Что рискнуло сражаться со мной.
Безжалостно время, его не удержишь:
На выдох, на вдох, на набор междометий –
Хватает еще, но все реже и реже.
Мы мчимся куда-то… Куда – кто ответит?..
Летим – нам и прошлое словно приснилось:
Мы в бешеной гонке опять не заметим,
Что все изменилось, что все изменилось.
Что дым коромыслом. Что выросли дети.
И выдохнуть страшно, и страшно проснуться:
И страшно спросить, но страшнее ответить.
Узнать, с чем в пути довелось разминуться,
И то, для чего существуем на свете.
В ладонях пожухшими листьями – «должен» и «надо».
Кому и зачем – это праздные, право, вопросы.
Как осенью нам не дано отменить листопада,
И как не отменишь саму непременную осень.
А путь закольцован всегда, даже если он вечен:
И все повторяется снова, и рвется, где тонко.
Так с чем в этот раз выйду к новой зиме я навстречу?
Ужели все так же с рассказом про вечную гонку?
Сведется ли снова зимою в баланс равнодушный
Весь год: все, что чувствовал, думал и прожил…
В отчетах о сделанном и не свершившемся – душно:
Кому и про что это гулкое странное «должен»?
Кому и зачем приносить с каждым кругом на подпись:
Не смог, не сумел, но зато здесь и здесь – отчитался.
Кому и зачем задавать об оценке вопросы:
К долгам и распискам ужели относится счастье?
Зачем этот ворох листвы облетевшей в ладонях?
Согреет лишь то, что во мне – и со мною – осталось.
Что за год безумный прочувствовал, прожил и понял:
Там есть что-то много сильней, чем долги и усталость.
Сильней и зимы, и ветров, и весны суматошной,
И сладкого дыма костров из листвы прошлогодней.
Любовь – не долги – точно знает, что нужно и должно.
Не ради отчета. Не ради оценки. Сегодня.
Мы еще не знали этих дорог,
Мы еще не слышали этих песен,
И еще не выучен был урок:
Не преподан, не известен.
Мы еще так верили в свет и тьму,
В зло и добро, в свободный выбор.
Мы еще стремились – и было, к чему!
Мы еще боялись своих ошибок.
Мы еще пытаемся что-то решить,
Что-то спасти, во что-то верить,
Мы опять с нуля начинаем жить,
В неизвестность вновь открывая двери.
Снова перед нами пути, пути:
Горы, перелески, развилки, кручи.
Нам еще за солнцем идти, идти,
Свет его ловить в набежавших тучах.
Нам еще сомнений, забот, тревог
Мир отсыплет щедро, но не обидно:
Глянь, за перевалом расцвел цветок –
Было из долины его не видно.
Два меча и тринадцать струн
- Клятва надежде
- Гармония
За туманом пустых предрассудков не видя иного,
Мы лелеяли в душах обиды и беды свои.
Но запел менестрель, и в устах его каждое слово
Было клятвой надежде и гимном любви.
И сходился на площадь народ его песни послушать,
И слетались на голос его соловьи,
И, как старые струны, от песен его рвались души:
Души рвались, но в небо взлететь не могли.
И округа была как один растревоженный улей,
И хотелось читать позабытые в детстве стихи,
И любить, и прощать, только камнем на землю тянули
Очерствевшие души и мелкие наши грехи.
И хотелось, как он, ни пред кем головы не склоняя,
Полземли прошагать, опаляя всех песней своей,
Так хотелось… Но если душа безнадежно пустая,
И гореть, к сожалению, нечему в ней.
И не зная, что делать со сладостной этой тревогой,
В кабаках и гудел, и шептался народ:
Пусть идет, - говорили, - своею неверной дорогой
А у нас горьких песен своих не поет.
И не то, чтоб по умыслу злому, а просто в запале,
И не то, чтобы били, а так – поучили чуть-чуть:
Сгоряча, впопыхах, силу, видимо, не рассчитали.
Лютня, в общем, цела… А его не вернуть.
Повздыхали о том, пошумели, и тут же забыли,
И вернулись скорее к делам неотложным своим,
И крамольные песни ему благосклонно простили,
И один лишь печально шепнул: что творим?..
Может, он, повинуясь неясному зову,
Инструмент подберет из дорожной пыли,
И слова, из мотива родившись простого,
Станут клятвой надежде и гимном любви.
Есть гармония в ходе небесных светил,
В сочетании нот, в равновесии сил,
И палитра значений ее велика:
От созвучия рифм до баланса клинка.
Если мир полыхнет на разрыве времен,
И на месте морали воздвигнут закон,
И скупым безразличием рубленых фраз
В мир, прикрывшись цинизмом, вползет диссонанс,
Я легко предскажу то, что будет потом:
Как охота пойдет на любой камертон,
На любую попытку запеть в унисон
Ополчится бессмысленный жесткий закон.
На любое движенье без права на шаг,
На стремленье запеть хоть единожды в такт…
И когда замолчит перепуганный хор,
Станет нужен ему хоть какой дирижер…
И найдется знаток музыкальных трех фраз,
Трех затасканных рифм, что приветствует власть.
И расстроенной лютней натешившись всласть,
Благосклонно уступит ему диссонанс…
Но в ответе за песню лишь тот, кто поет:
За бессилие рифм, за фальшивый аккорд.
Пусть навешена каждому чувству цена,
Но тебе лишь решать, высока ли она.
Лишь тебе выбирать, с кем запеть в унисон,
Кто тебе дирижер, что - мораль, что - закон.
Лишь в тебе силы есть победить диссонанс:
В нас самих - камертон, и гармония - в нас…
Между прошлым и будущим
- Мист
- Сквозь пальцы
- Звенья
- Перед рассветом
Прошлого образ шалый
Спит ледяною глыбой.
Все, что меня держало
В заводи – темной рыбой,
В небе – безумной птицей,
А на земле – не держит, -
Время вернуть сторицей…
Снова рассвет брезжит,
Вновь по пескам кровавым
Катится боль рассвета,
Снова густые травы
В пыль обратились где-то.
В пыль и песок – рыжий,
Словно огня всполох.
Память подходит ближе…
Как же рассвет долог.
Там, за рассветом, время
Сжато пружиной прочной:
Дел и забот забвенье
Рваное междустрочье
Не подпускает к сердцу,
Держит на расстоянье,
Но никуда не деться:
Вновь провернется в ране
Неотвратимый вечер –
Мой конвоир привычный,
Мой эшафот извечный,
Верный палач личный.
Ночь опускает крылья,
Ночь затворяет ставни:
Станет живое пылью –
Вот мой урок давний.
Пеплом, пустыней, смертью –
И не смотри, не стоит:
Рваные междометья –
Просто ошметки боли.
Просто обрывки жизни,
Что разошлась по краю,
Просто огонь на тризне,
Просто тоска по раю.
Просто. Все много проще,
Чем говорят поэты:
Рваное междустрочье,
Что мне твои обеты?
Что мне твои воззванья –
Нет им мишени боле:
То, что они пронзают,
Больше не знает боли.
Нет там того, что стрелы
Расшевелить могли бы –
Видишь: что не сгорело,
Спит ледяною глыбой.
Не надо делать этот шаг:
Ты мне пока еще не враг,
А бой легко принять за спор,
За диалог, за разговор.
И нить истрепана совсем,
И нет в мотиве новых тем,
И эхо грохотом от стен
Палит наудачу.
И бьет наотмашь тишина,
И до краев войной полна:
Всему на свете есть цена –
И выдох на сдачу…
И вдох, как времени глоток:
Бесстрастно сыплется песок,
И так напоминает нить,
Но ни связать, ни ухватить…
И мир – неверный, словно тень,
И бьет под дых вчерашний день,
И расплывается мишень,
Как морок в пустыне.
И шанс, что напрочь сбит прицел,
И бред какой-то про удел,
И чтобы кто-нибудь успел –
Пусть время застынет…
И вой ракет над головой,
И кто из нас еще живой?..
И врут песочные часы –
Что нити нет, что пе-ре-сы…
- «Ну», - говорит этот,
Присланный со Спаньоллы;
Ветер песок горячий
Змейкой уносит прочь.
И под ногой планета
Мерно скрежещет соло,
Бури в карманах прячет.
- «...Чем я могу помочь?»
Он задает вопросы
И не дает советы,
Он ни на что не годен:
Стоило тратить час.
…Где тебя черти носят,
Рэй, по такому ветру?
Ладно, мозги не в моде,
Но, черт возьми, приказ?
- «Ну», - говорит этот,
Мать его так, психолог.
Что он еще тут ловит,
Бездарь и идиот?
Режет глаза от света,
День невозможно долог,
Хочется пить – и крови,
Виски – и огнемет.
- «Ну, - говорю. - И что там
Есть у тебя в дипломах?»
…Цитрус в траве пожухшей
Прячет горячий нос.
Я бы пришел и к черту –
К бесам, к отцу, к Чужому…
В общем, расклад не худший,
Раз уж так встал вопрос.
- «Ну?» - А в груди срежещет.
Вдох подгоняет выдох.
Нервые нужны стальные,
Чтобы их так лечить.
Не для щенков и женщин
-
Это поспешный вывод:
Кажется в дни иные,
Что и не для мужчин.
- «Ну, не спеши. Бывает».
Это он так утешил.
Я исхожу не ядом -
Серною кислотой.
Что нас не убивает,
То не беда, конечно.
Он остается рядом.
С ядом. С бедой. Со мной.
- «Ну, - говорит мне Роджер. -
Что у тебя случилось?»
А за окном полощет
Ветер бескрайний луг.
Муторно и тревожно:
Кажется – все приснилось,
Кажется – эти рощи
В прах обратятся вдруг.
Кажется. Солнце в лужах.
Что у меня случилось?
Эрин, дожди и травы.
Цитрус. Команда. Рэй.
Да, и еще к тому же
Прошлое изменилось,
И посрывало тралы
С вкопанных якорей.
- «Ну»… - мне тепло и грустно.
Чашка исходит паром.
Россыпь баранок в блюдце
–
Звенья цепи одной.
Странное это чувство:
Будто живешь недаром,
Будто бы вдруг вернулся.
К близким. К себе. Домой.
Жизнь как попытка удачу поймать с поличным,
Как состязание, гонка, бои без правил…
Что еще ты делаешь на отлично
Или не делаешь вовсе, Джеффри Раэл?
Разные способы есть – быть к ушедшим ближе,
Только кратчайший путь – не всегда прямая.
Что еще ты делаешь, чтобы выжить?
Или не делаешь вовсе, Джеффри Раэл?
В мирное время непросто быть слишком смелым.
Если коснуться того, что и впрямь пугает…
Что еще ты делаешь – лишь бы делать,
Или не делаешь вовсе, Джеффри Раэл?
Тонкое место есть у любого плана,
Есть исключения даже из лучших правил.
Ты там еще что-то делаешь? Дюже странно.
А не пора ли задуматься, Джеффри Раэл?
Знаю я эти «звезды со дна колодца»,
«Перед рассветом темное время» знаю.
…Что еще ты делаешь, как придется,
Или не делаешь вовсе, Джеффри Раэл?
В хаосе все не то: имена и лица,
Ориентиры, опоры, реальность – тают…
Что в этой небыли сделаешь, чтобы сбыться?
Фон. Точка в космосе. Именно. Джеффри Раэл.
